В Верховном Суде Донецкой Народной Республики изучен проект закона Донецкой Народной Республики «О содержании под стражей обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений» (далее – законопроект).
В настоящем заключении рассмотрены наиболее существенные недостатки законопроекта, позволяющие сделать выводы о его общем качестве, в связи с чем считаем необходимым высказать следующие замечания и предложения.
Частью 2 статьи 13 «Основания перевода подозреваемых и обвиняемых, содержащихся в следственных изоляторах, в изоляторы временного содержания» законопроекта предусмотрено, что «указанный перевод осуществляется в порядке, предусмотренном законодательством Донецкой Народной Республики».
Вместе с тем, исходя из анализа статьи 1 законопроекта, можно прийти к выводу, что непосредственно данный законопроект должен регулировать порядок и определять условия содержания под стражей.
Отметим и то, что Уголовно-процессуальный кодекс Донецкой Народной Республики (далее – УПК) также не предусматривает порядок перевода подозреваемых и обвиняемых, содержащихся в следственных изоляторах, в изоляторах временного содержания, что на практике может привести к пробелу в законодательном регулировании данного вопроса.
Кроме того, рассматриваемый законопроект основан на положениях Федерального закона Российской Федерации от 15.07.1995 № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (далее – ФЗ № 103). Так, абзацем вторым статьи 13 «Основания перевода подозреваемых и обвиняемых, содержащихся в следственных изоляторах, в изоляторы временного содержания» ФЗ № 103 предусмотрено, что «основанием для такого перевода является постановление следователя или лица, производящего дознание, либо решение суда». В то же время указанные положения не нашли своего отражения в законопроекте.
С учетом изложенного, а также в целях гармонизации законодательства избранным Донецкой Народной Республикой с законодательством Российской Федерации, предлагаем часть 2 статьи 13 законопроекта доработать.
Пунктом 10 части 1 статьи 17 законопроекта предусмотрено, что «подозреваемые и обвиняемые имеют право на восьмичасовой сон в ночное время, в течение которого запрещается их привлечение к участию в процессуальных и иных действиях, за исключением случаев, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом Донецкой Народной Республики».
Указанный пункт аналогичен пункту 10 абзаца первого статьи 17 ФЗ № 103. В свою очередь, положения пункта 10 части 1 статьи 17 ФЗ № 103 согласованы с Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (далее – УПК РФ), в котором дано определение понятия «ночное время» (пункт 21 статьи 5 УПК РФ) и предусмотрено, что производство следственного действия в ночное время не допускается, за исключением случаев, не терпящих отлагательства (часть 3 статьи 164 УПК РФ).
В то же время УПК не содержит положений о привлечении либо запрете привлечения, аналогичных предписаниям УПК РФ, в связи с чем реализация пункта 10 части 1 статьи 17 законопроекта на практике может быть затруднена.
На основании изложенного предлагаем положения пункта 10 части 1 статьи 17 законопроекта доработать.
Согласно предложению третьему части 1 статьи 19 законопроекта «свидания предоставляются защитнику в порядке, предусмотренном законодательством Донецкой Народной Республики».
Акцентируем внимание на том, что право на свидания с защитником является составляющей частью права подозреваемого и обвиняемого на защиту, которое прямо предусмотрено и гарантировано Конституцией Донецкой Народной Республики и уголовно-процессуальным законодательством. Учитывая значимость данной нормы для соблюдения конституционных прав человека законодателю необходимо обеспечить устойчивую модель правового регулирования соответствующих правоотношений.
Вместе с тем согласно пункту 6 части 1 статьи 1 Закона Донецкой Народной Республики от 07.08.2015 № 72-IHC«О нормативных правовых актах» законодательство – система нормативных правовых актов, принятых в установленном порядке, и международных договоров, заключенных в установленном порядке, регулирующих общественные отношения на территории Донецкой Народной Республики и за ее пределами. Таким образом, разработчик, используя такой широкий термин как «законодательство», предполагает возможность регулирования вышеуказанных правоотношений на уровне подзаконных нормативных правовых актов.
Стоит указать, что подзаконным нормативным правовым актам, в отличие от законов, характерен более упрощенный порядок принятия, внесения изменений и признания утратившими силу. В свою очередь, закон является наиболее стабильным нормативным правовым актом, гарантирующим единообразную и устойчивую модель правового регулирования той или иной сферы правоотношений.
Данной позиции придерживается и российский законодатель, который предусмотрел в абзаце первом статьи 18 ФЗ № 103 прямое регулирование указанных правоотношений: «Свидания предоставляются защитнику по предъявлении удостоверения адвоката и ордера. Истребование у адвоката иных документов запрещается. Если в качестве защитника участвует иное лицо, то свидание с ним предоставляется по предъявлении соответствующего определения или постановления суда, а также документа, удостоверяющего его личность».
На основании изложенного предлагаем часть 1 статьи 19 законопроекта доработать с учетом законодательного опыта Российской Федерации.
Далее, согласно части 3 статьи 19 законопроекта «подозреваемым и обвиняемым на основании письменного разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, может быть предоставлено не более двух свиданий в месяц с родственниками и иными лицами продолжительностью до трех часов».
Стоит указать, что данная норма содержит предпосылки к ее различному толкованию и неверному применению, и как следствие, нарушению прав и законных интересов подозреваемых и обвиняемых. В частности, содержание данной нормы не позволяет однозначно определить максимальную продолжительность одного свидания (либо до трех часов, либо до полутора часов).
При этом следует также указать, что в пункте 2 части 3 статьи 50 законопроекта разработчиком предлагается изложить в новой редакции статью 175 «Свидание с арестованным» УПК, которой предлагается установить продолжительность одного свидания до трех часов.
Таким образом, ввиду указанной неоднозначности положений части 3 статьи 19 законопроекта возможна ситуация, при которой данная норма на практике будет противоречить положениям предлагаемой редакции статьи 175 УПК.
Кроме того, абзацем третьим статьи 18 ФЗ № 103, положения которой были взяты за основу при изложении части 3 статьи 19 законопроекта, установлено следующее:
«Подозреваемым и обвиняемым на основании письменного разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, может быть предоставлено не более двух свиданий в месяц с родственниками и иными лицами продолжительностью до трех часов каждое».
В связи с изложенным предлагаем часть 3 статьи 19 законопроекта после слов «до трех часов» дополнить словом «каждое».
Предложением пятым части 6 статьи 19 законопроекта закреплено, что нотариусу разрешается проносить на территорию места содержания под стражей только те предметы и документы, которые необходимы ему для удостоверения доверенности.
Для совершенствования правового регулирования указанных правоотношений стоит обратить внимание на законодательный опыт Российской Федерации. В частности, предложением четвертым абзаца шестого статьи 18 ФЗ № 103 установлено, что «нотариусу разрешается проносить на территорию места содержания под стражей только те предметы и документы, которые необходимы ему для удостоверения доверенности, в том числе технические средства (устройства), предназначенные для печати документов и снятия копий с документов».
В связи с этим предлагаем предложение пятое части 6 статьи 19 законопроекта дополнить конструкцией «, в том числе технические средства (устройства), предназначенные для печати документов и снятия копий с документов».
Частью 5 статьи 25 законопроекта предусмотрены следующие положения:
«В случае выявления в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом Донецкой Народной Республики, у подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей и удостоверенного медицинским заключением, вынесенным по результатам медицинского освидетельствования, копии медицинского заключения направляются начальником места содержания под стражей или лицом, исполняющим его обязанности, лицу или в орган, в производстве которых находится уголовное дело, подозреваемому или обвиняемому в совершении преступления и его защитнику в течение календарного дня, следующего за днем поступления медицинского заключения в администрацию места содержания под стражей».
В то же время в УПК отсутствуют положения касательно порядка выявления у подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления тяжелого заболевания, что не позволит реализовать указанную норму.
Так, согласно части 3 статьи 177 «Общие положения о порядке применения, отмены и изменения меры пресечения» УПК мера пресечения отменяется или изменяется, если отпадет необходимость в ее применении.
Соответственно УПК закрепляет императивную норму в части отмены или изменения меры пресечения, и расширенному толкованию не подлежит.
В связи с чем, УПК не предусмотрена возможность изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую при выявлении у подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления тяжелого заболевания.
С учетом изложенного предлагаем в части 5 статьи 25 законопроекта конструкцию «в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом Донецкой Народной Республики,» исключить.
Частью 2 статьи 29 законопроекта предусмотрено, что освобождение подозреваемых и обвиняемых от участия в следственных действиях и судебных заседаниях осуществляется на основаниях, предусмотренных УПК.
При изложении данной нормы за основу взята конструкция абзаца второго статьи 28 ФЗ № 103 согласно которой, освобождение подозреваемых и обвиняемых от участия в следственных действиях и судебных заседаниях осуществляется на основаниях, предусмотренных УПК РФ.
В данной норме речь идет, в частности, о части 4 статьи 247 «Участие подсудимого» УПК РФ, согласно которой судебное разбирательство в отсутствие подсудимого может быть допущено в случае, если по уголовному делу о преступлении небольшой или средней тяжести подсудимый ходатайствует о рассмотрении данного уголовного дела в его отсутствие.
В свою очередь, УПК содержит статью 277 «Участие подсудимого в судебном разбирательстве» согласно которой, разбирательство дела при отсутствии подсудимого допускается лишь в исключительных случаях: если подсудимый находится за пределами Донецкой Народной Республики и уклоняется от явки в суд; если дело о преступлении, за которое не может быть назначено наказание в виде лишения свободы, подсудимый просит рассмотреть в его отсутствие. Однако суд вправе и в этом случае признать явку подсудимого обязательной.
Соответственно предложенная разработчиком редакция части 2 статьи 29 законопроекта с учетом положений УПК не будет реализована должным образом. В связи с этим предлагаем положения части 2 статьи 29 законопроекта доработать.
Частью 1 статьи 34 законопроекта предусмотрено, что «размещение подозреваемых и обвиняемых в камерах производится с учетом их личности и психологической совместимости». В то же время в отличие от абзаца первого статьи 33 ФЗ № 103, на положениях которого основана рассматриваемая норма, частью 1 статьи 34 законопроекта не предусмотрено положение о размещении по возможности курящих отдельно от некурящих.
Указанные положения, в частности, продиктованы заботой о здоровье подозреваемых и обвиняемых. Так, граждане должны иметь право на благоприятную среду жизнедеятельности без окружающего табачного дыма и охрану здоровья от воздействия окружающего табачного дыма и последствий потребления табака. В свою очередь, в условиях места содержания под стражей запретить курение в камерах невозможно, так как многие курящие тяжело переживают запрет курения. Также отсутствует возможность в местах содержания под стражей выводить содержащихся там лиц из камер для курения в специально отведенные помещения. С другой стороны, постоянное нахождение некурящих в накуренных камерах, с учетом ограниченного пространства может негативно сказаться на здоровье таких подозреваемых и обвиняемых. Особенно актуально предписание о раздельном помещении курящих и некурящих в отношении содержания беременных женщин и женщин, имеющих при себе детей.
В связи с вышеизложенным предлагаем часть 1 статьи 34 законопроекта дополнить предложением следующего содержания:
«Курящие по возможности помещаются отдельно от некурящих».
Пунктом 2 части 2 статьи 34 законопроекта закреплен перечень подозреваемых и обвиняемых, которые содержатся отдельно от других подозреваемых и обвиняемых. Указанный перечень является исчерпывающим.
Вместе с тем данным перечнем не предусмотрено отдельное содержание подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства и преступлений против мира и безопасности человечества, тогда как целью отдельного содержания является обеспечение полноты следствия, сохранение государственной и военной тайны, а также личная безопасность подозреваемых и обвиняемых, совершивших указанные преступления.
Перечнем также не предусмотрено отдельное содержание подозреваемых и обвиняемых в совершении следующих преступлений, предусмотренных Уголовным кодексом Донецкой Народной Республики: убийство; убийство матерью новорожденного ребенка; умышленное причинение тяжкого вреда здоровью; заражение ВИЧ-инфекцией; похищение человека; изнасилование; насильственные действия сексуального характера; торговля несовершеннолетними; грабеж; разбой; вымогательство, совершенное при отягчающих обстоятельствах; терроризм; захват заложников; организация незаконного вооруженного формирования; бандитизм; организация преступного сообщества (преступной организации); пиратство; посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование; посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа; дезорганизация нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, тогда как большинство из указанных преступлений носят насильственный характер, основным или дополнительным объектом которых является жизнь и здоровье человека.
В то же время виновные в совершении насильственных преступлений характеризуются агрессивными чертами личности. Их изоляция осуществляется как в целях безопасности других подозреваемых и обвиняемых, так и в целях безопасности самих указанных лиц. Лица, подозреваемые и обвиняемые в заражении ВИЧ-инфекцией, сами являются зараженными этой инфекцией. Их следует содержать отдельно как из медицинских соображений, так и для обеспечения их личной безопасности.
Кроме того, рассматриваемым пунктом не предусмотрено отдельное содержание подозреваемых и обвиняемых при особо опасном рецидиве преступлений. Вместе с тем согласно части 3 статьи 17 Уголовного кодекса Донецкой Народной Республики рецидив преступлений признается особо опасным: при совершении лицом тяжкого преступления, за которое оно осуждается к реальному лишению свободы, если ранее это лицо два раза было осуждено за тяжкое преступление к реальному лишению свободы; при совершении лицом особо тяжкого преступления, если ранее оно два раза было осуждено за тяжкое преступление или ранее осуждалось за особо тяжкое преступление. Указанное свидетельствует о целесообразности содержания таких подозреваемых и обвиняемых отдельно.
Пунктом 2 части 2 статьи 34 законопроекта не установлено отдельное содержание и в отношении лиц, являющихся или являвшихся адвокатами, государственными исполнителями, судебными распорядителями. Такая изоляция объясняется нежелательностью контактов указанных лиц с подозреваемыми, обвиняемыми и осужденными, с которыми они могли сталкиваться во время своей служебной деятельности и, возможно, имели отношение к расследованию против них уголовного дела, рассмотрению в суде. Их раздельное содержание имеет целью обеспечение личной безопасности указанных лиц.
На основании вышеизложенного предлагаем:
- абзац третий пункта 2 части 2 статьи 34 законопроекта после слов «являвшиеся судьями» дополнить словами «адвокатами, государственными исполнителями, судебными распорядителями»;
- пункт 2 части 2 статьи 34 законопроекта дополнить абзацами следующего содержания:
«подозреваемые и обвиняемые в совершении преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства и преступлений против мира и безопасности человечества;
подозреваемые и обвиняемые в совершении следующих преступлений, предусмотренных Уголовным кодексом Донецкой Народной Республики: убийство; убийство матерью новорожденного ребенка; умышленное причинение тяжкого вреда здоровью; заражение ВИЧ-инфекцией; похищение человека; изнасилование; насильственные действия сексуального характера; торговля несовершеннолетними; грабеж; разбой; вымогательство, совершенное при отягчающих обстоятельствах; терроризм; захват заложников; организация незаконного вооруженного формирования; бандитизм; организация преступного сообщества (преступной организации); пиратство; посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование; посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа; дезорганизация нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества;
подозреваемые и обвиняемые при особо опасном рецидиве преступлений».
Пунктом 1 части 1 статьи 37 проекта предусмотрена конструкция «настоящим Федеральным законом». Обращаем внимание, что в Донецкой Народной Республике не предусматривается возможность издания федеральных законов, в связи с этим предлагаем в пункте 1 части 1 статьи 37 законопроекта слова «Федеральным законом» заменить на «Законом».
Частью 3 статьи 44 законопроекта предусмотрено, что «применение физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия сотрудниками органов внутренних дел допускается только в случаях и порядке, которые предусмотрены законодательством Донецкой Народной Республики».
Следует отметить, что на территории Донецкой Народной Республики действует Закон Донецкой Народной Республики от 07.08.2015 № 85-ІНС «О полиции», которым закрепляется порядок применения физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия сотрудниками органов внутренних дел, в связи с чем предлагаем слова «законодательством Донецкой Народной Республики» заменить словами «Законом Донецкой Народной Республики от 07.08.2015 № 85-ІНС «О полиции».
Далее статьей 49 законопроекта предусмотрено следующее:
«Нормы, предусмотренные статьями 7 и 19 настоящего Закона, вступают в силу со дня вступления в силу закона Донецкой Народной Республики, регламентирующего деятельность общественных наблюдательных комиссий в местах содержания под стражей».
В то же время в статье 7 «Места содержания под стражей» законопроекта положения относительно общественных наблюдательных комиссий закреплены только в абзаце седьмом части 5 указанной статьи. При этом остальные положения данной статьи регламентируют статус мест содержания под стражей, а также закрепляют нормы о контроле данных учреждений, что свидетельствует об отсутствии необходимости изменения момента вступления в силу всей статьи 7 законопроекта.
На основании изложенного предлагаем в статье 49 законопроекта конструкцию «статьями 7 и 19» заменить конструкцией «абзацем седьмым части 5 статьи 7, статьей 19».
Кроме того, в тексте законопроекта нарушены требования пункта 40 Правил юридико-технического оформления законопроектов, утверждённых Постановлением Народного Совета Донецкой Народной Республики от 19.02.2016 № I-494П-НС. В связи с этим предлагаем законопроект привести в соответствие с предписаниями указанного нормативного правового акта.
Также обращаем внимание на то, что в Донецкой Народной Республике принят Закон Донецкой Народной Республики от 14.09.2018 № 244-IНС «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов». Так, согласно статье 3 данного Закона республиканским органом исполнительной власти, реализующим государственную политику в сфере юстиции, проводится антикоррупционная экспертиза проектов законов. По результатам рассмотрения, выявленные в проектах закона антикоррупционные факторы, отражаются в заключении, составляемом при проведении антикоррупционной экспертизы.
Таким образом, исходя из вышеуказанного предписания, считаем целесообразным направление проектов законов в республиканский орган исполнительной власти, реализующий государственную политику в сфере юстиции, для проведения антикоррупционной экспертизы.
На основании изложенного Верховный Суд Донецкой Народной Республики поддерживает представленный законопроект и выступает за его обсуждение и принятие с учетом указанных замечаний и предложений.